читать дальше
В тот день Сяо Цзинжуй сопровождал свою матушку, Старшую Принцессу Лиян, и вернулся домой поздно, но как только он узнал о случившемся от своего брата, сразу же поспешил в Снежный павильон. У дверей гостевого домика он замер, обнаружив, что тот был погружен в темноту, словно все внутри уже отошли ко сну. Возможно, раньше он бы не обратил на это внимание, а ворвался внутрь и разбудил их. Но теперь, по непонятным причинам, их близкие дружеские отношения, казалось, рассеивались, а правила приличия и вежливости становились более важными, чем в первые дни знакомства. Сейчас, вглядываясь в темноту внутреннего дворика, он почувствовал это как никогда остро, словно друг, к которому он испытывал столько восхищения и уважения, отдалялся от него все дальше и дальше. Брат Су уже давно не общался с ним с прежней теплотой и легкостью, как в самом начале.
Тяжело вздохнув, Сяо Цзинжуй развернулся и зашагал по выложенной камнем дорожке в сторону своих комнат. Ночь была холодной и тихой, а воздух тяжелым и влажным, и, видимо, скоро должен был пойти снег. Впервые они встретились в Цинлине, и за вином и смехом поклялись друг другу в дружбе. Тогда тоже шел снег. Цзинжуй не мог унять захватившие его сердце переживания и шел все медленнее и медленнее. Миновав сад камней, он внезапно почувствовал холодную влагу на своем лице. Он поднял голову и всмотрелся в темное небо, но ничего не увидел, зато его кожа и нос обнаружили то, что было скрыто от глаз. Цзинжуй понял, что падает мелкий снег.
До полуночи еще было далеко, и снегопад только начался. Вероятно, что завтрашний день будет прозрачным, словно хрусталь. Если бы он не был так опечален горестями этого мира, он мог бы встретиться с двумя или тремя друзьями и любоваться вместе с ними снегом у теплой жаровни за чашей хорошего вина. Простые радости на фоне прекрасного пейзажа. Так жаль....Вздохнув еще раз, Сяо Цзинжуй потряс головой, словно прогоняя тяжелые мысли, и вытер лицо от холодных капель. Только он собрался идти дальше, как краем глаза заметил неясную тень, быструю, словно призрак. Но когда он повернул голову, уже ничего не было. Из-за дурного предчувствия или простой предосторожности, Сяо Цзинжуй неподвижно замер у сада камней, скрытый двумя каменными грядами, и из-за укрытия стал наблюдать за Снежным павильоном.
Вскоре он убедился, что еще одна тень пронеслась в воздухе. В этот раз он был сосредоточен и поэтому видел все ясно. Эта тень появилась с восточной стороны Снежного павильона, и, впрыгнув по стенам внутреннего дворика на крышу гостевого домика, неподвижно распласталась там. Мгновением позже еще одна тень приземлилась на крышу и замерла рядом. И через некоторое время на крыше Снежного павильона таким образом затаилось порядка десяти человек.
Пока Сяо Цзинжуй удивлялся, почему Фэйлю никак не реагирует, на западной стене гостевого домика задрожало окно, и почти одновременно с крыши раздался приглушенный стон, а затем на землю упало тело. Теперь он мог разглядеть тонкую фигуру, которая, подобно демону, сражалась с людьми на крыше, часть из которых была вынуждены отступить на восточную сторону крыши. Казалось, что они с трудом защищаются. Сяо Цзинжуй улыбался, восхищаясь мастерством Фэйлю, но в следующий миг его сковало льдом. Все потому, что в поле его зрения попала еще одна группа наемников, на этот раз пришедших с южной стороны. Фэйлю их не видел, полностью занятый сражением на крыше. Не успев даже подумать, Сяо Цзинжуй взвился в воздух и громко выкрикнул:
- Кто посмел ворваться в резиденцию Се?
Так как у него не было при себе оружия, Цзинжую пришлось ударом ладони сразить ближайшего нападавшего. Его противникам, казалось, обстановка в Снежном павильоне была знакомой и они не ожидали встретить здесь никого, кроме Фэйлю. Но растерявшись поначалу, они быстро пришли в себя. Один из них жестом приказал двоим нападавшим разобраться с Цзинжуем, остальные же направились прямо к гостевому домику, где находился Мэй Чансу. Но несмотря на свое быстрое и жесткое решение, предводитель наемных убийц допустил две ошибки.
Во-первых, он недооценил мастерство Сяо Цзинжуя. Двое убийц, которым было приказано остановить его, потеряли свои мечи после третьего приема, а после четвертого приема они рухнули на землю, сумев лишь слегка задержать благородного сына хоу Нина.
Во-вторых, он недооценил свирепость Фэйлю. Поскольку Мэй Чансу всегда удерживал своего телохранителя от причинения вреда другим людям, создалось обманчивое впечатление о реальных боевых навыках этого юноши. Никто не мог предположить, что этой ночью каждая его атака будет смертоносной, каждый удар будет достигать своей цели, не оставляя ни малейшего шанса на спасение. Скорость и холодная ярость, которую он обрушил на нападавших, заставляли в ужасе трепетать.
Но в тоже время, Сяо Цзинжуй и Фэйлю также допустили ошибку - они недооценили мастерство лидера наемных убийц. Осознав всю сложность своего положения, он немедленно приказал оставшимся наемникам вступить в бой с Фэйлю, а сам быстро обнажил свой меч и развернулся лицом к Сяо Цзинжую.
Но одно дело быть вооруженным, а другое уметь этим оружием пользоваться. Меч у Цзинжуя был отобран им у одного из нападавших и неидеально подходил для боя, но навыки Цзинжуя в фехтовании были непревзойденными. Поэтому все попытки убийцы увернуться и нанести удар, Цзинжуй успевал блокировать. От столкновения стали вспыхивали искры. Зато ответные атаки молодого человека обрушивались на незваного гостя безжалостно и беспощадно. Его ладонь ударила прямо в грудь противника, и тот пролетел по воздуху, словно сорвавшийся с веревки воздушный змей. И только тогда Сяо Цзинжуй понял, что что-то было неправильно, но исправить это было уже поздно. Предводитель наемников уже воспользовался силой его удара, чтобы стрелой вломиться в дверь гостевого домика и ворваться внутрь.
Сяо Цзинжуй прекрасно знал, что слабый и беззащитный Мэй Чансу жил в этом домике один и даже не держал рядом слуг.
- Брат Су! - пронзительно закричал благородный юноша.
Он бросился вверх по ступенькам и прыгнул через выломанную дверь прямо в темную комнату. Запах крови ударил ему прямо в нос, и даже со своей способностью прекрасно видеть в темноте он смог различить лишь замершую в центре комнаты фигуру. Прежде чем он успел отреагировать, кто-то зажег настольный светильник. В мягком свете он увидел стоящего Мэй Чансу, одетого в длинный меховой плащ. Одной рукой он опирался на стол, и в свете свечей его ясное бледное лицо казалось суровым. Взгляд Сяо Цзинжуя упал на небольшой арбалет, который он небрежно положил на стол, - ярко-красный, с чернильно-черной тетивой, украшенный изящным, подобным слезинкам, узором из белого нефрита.
- "Изображение пустоты"?*
- Да, этот выдающийся арбалет был сделан семьей Бань, его имя - «Изображение пустоты», - ответил Мэй Чансу. - Цзинлин поистине уникальное место, вынудившее меня воспользоваться этим оружием.
Сяо Цзинжуй опустил голову и увидел, что тело наемника лежало совсем рядом, а в его горло вонзилась изящная маленькая стрела. Хотя одежда на его груди была пропитана кровью, было очевидно, что он выплюнул ее сам после удара Цзинжуя. Тогда как стрела пронзила его горло с такой невероятной меткостью, что это заставило его мышцы сжаться, и не пролилось ни единой капли крови. Можно было только представить остроту глаз, которые смотрели и ждали в темноте, и устойчивость рук, которые направили эту стрелу.
- Тебе лучше не смотреть. - тихим голосом остановил его Мэй Чансу, заметив, что Сяо Цзинжуй намеревается стянуть с лица наемника маску. - Уже слишком поздно. Я не думал, что ты придешь.
- Я слышал, что у брата Су сегодня были неприятности по дороге, и был обеспокоен. Поспешив к вам, я только потом понял, что уже поздно. - пальцы Сяо Цзинжуя уже касались угла ткани, когда его сердце охватили неясные сомнения и заставили его остановиться.
В отличие от Се Би, он вырос в цзянху и знал этот мир хорошо, он уже убивал своими руками и наблюдал различные битвы, которые заканчивались горой трупов. Какое бы отвратительное зрелище ни представляли собой мертвые тела, это не могло испугать занимающего второе место в Списке Архива Ланъя благородного молодого господина Сяо.
- Тебе лучше не смотреть.. - повторил брат Су.
Наемник лежал прямо перед ним, его лицо было скрыто темной тканью, и ничего не изменится, увидит он это лицо или нет. Также как известные истины, которые будут существовать вечно, независимо от его понимания или действий. Сяо Цзинжуй сжал зубы и, наконец, сдернул с лица покойника тонкую ткань, которая, казалось, весила тысячу цзиней.
Ему хватило одного взгляда. Он вздрогнул, его рука медленно сжалась в кулак, а лицо исказилось.
Этот человек оказался ему знакомым и незнакомым. Незнакомым, потому что он никогда с ним не здоровался, не разговаривал, не знал его имени и звания. Знакомым, потому что он часто видел его рядом с отцом, за которым тот всегда следовал, которому подчинялся и чьи ежедневные распоряжения выполнял.
И если этого лица было недостаточно, чтобы получить ответы на его вопросы, окружающая его тишина, постепенно, словно сеть, сжимавшая его сердце, не оставляла места для сомнений. Чем абсолютнее тишина, тем больше можно в ней услышать. Звук ветра, дующего ночью, шорох снега, падающего на землю, биение сердца, собственное дыхание.... Он слышал все, что не должен был слышать. Но не было ни малейшего намека на звуки, которые он хотел бы услышать.
В этой величественной, неприступной резиденции хоу Нина посреди спокойной тихой ночи лязгали мечи и раздавались крики, но никто не откликнулся. Как если бы в старый колодец бросили гальку, и ничего, кроме мелкой ряби, это бы не вызвало.
Снаружи Фэйлю давно позаботился об оставшихся наемниках, но в дом еще не вернулся, и Сяо Цзинжуй не знал, что он делает. Запах крови рассеивался в ночи, становясь почти незаметным. Никто не пришел на помощь, никто даже не проверил, что происходит, и, казалось, что в резиденции Се никто ничего не услышал, что все тихо дремлют в ожидании следующего дня.
- Цзинжуй, - уверенным голосом позвал его Мэй Чансу, словно не замечая выражения отчаяния на лице молодого человека. Затем он продолжил спокойнее - Сегодня я осматривал дом, который посоветовал мне командующий Мэн. Он расположен в квартале Цзянцжи. Дом чистый и солидный, в нем все пригодно для проживания. Хотя сад там не очень живописный, зато для меня это будет хорошая возможность полностью его перестроить. Поэтому ... мне пора уезжать...
- Уезжать... - Сяо Цзинжуй все еще не отводил взгляда от лежащего перед ним тела. Еле слышно он повторил - Да, вам пора переезжать. Снежный павильон больше не удобен для проживания...
- Цзинжуй, послушай меня. - Мэй Чансу положил руку на плечо молодого человека и слегка его сжал. - Сейчас отправляйся в свои комнаты, словно этой ночью ты не приходил в Снежный павильон, словно все это было просто плохим сном. Завтра поезжай вместе с Юйцзинем и немного развлекись, как будто ничего не произошло. Не давай волю своим мыслям, и, конечно, не заставляй беспокоиться свою матушку...
- Разве может все быть..действительно так, как раньше? - Сяо Цзинжуй поднялся и взглянул в глаза Мэй Чансу. - Я на самом деле не желаю знать, почему мой отец хочет вас убить. Но я хочу знать... Почему вам нужно быть вовлеченным в водоворот дворцовых интриг? С самого начала вы были тем человеком, которым я больше всего восхищался в цзянху, - вольным и беспечным...
Мэй Чансу горько улыбнулся, глядя на свет лампы на столе.
- Ты ошибаешься, в этом мире нет беспечных людей. Если у тебя есть надежды, есть чувства, то ты не можешь быть беспечным.
- Но вы могли бы избежать этого…
- Цзинжуй, - взгляд Мэй Чансу стал слегка отстраненным. - Ты не я, ты не можешь решать за меня. Ты сейчас возвращайся к себе, а завтра утром я уезжаю. Много дней здесь я получал твою заботу и внимание. Когда я устроюсь на новом месте, если ты захочешь, приезжай ко мне в гости в любое время.
Сяо Цзинжуй потерянно посмотрел на него.
- Разве в будущем я смогу приехать?
Улыбка осветила лицо Мэй Чансу.
- Почему нет? Я только беспокоюсь, захочешь ли ты приехать ко мне?
Сяо Цзинжуй в растерянности стоял и думал о сложной, запутанной ситуации, в которой оказался, о том, что они с отцом оказались по разные стороны, и чувствовал, как его сердце словно сковывается узлами. Ранее он полагал, что только Се Би участвовал в политической борьбе, но не задумывался о будущем, полагая, что, если что-то случится, статуса хоу Нина и положения Старшей Принцессы будет достаточным для защиты. Но сегодня он внезапно обнаружил, что его отец вовсе не избегал дворцовых интриг, и только сейчас осознал, насколько глубоко семья Се погружена в политическую борьбу.
Несмотря на то, что он никогда не обращал на это особого внимания и вел легкую, беззаботную жизнь вдали от дворца, он все еще был частью семьи Се и поэтому не мог полностью игнорировать положение вещей. Размышляя об этом сейчас, он вспомнил и о словах Ян Юйцзиня, оказавшихся поистине пророческими.
- Дело еще не дошло до этого, зачем напрасно переживать? - казалось, что Мэй Чансу читает в его сердце. Он мягко улыбнулся и сказал - Если ты сохранишь чистую совесть и будешь отличить правду от лжи, то преодолеешь любые испытания. Как снег снаружи - он идет все сильнее и сильнее, но мы оба знаем, что в конце концов он перестанет идти.
Как будто в ответ на эти слова через разрушенный дверной проем порыв ветра и снега занес холод и чью-то фигуру. Фэйлю протянул руку, приподнял тело с пола и легко вытащил его наружу. Сяо Цзинжуй последовал за ним и увидел как он небрежно перебросил тело через стену. Весь внутренний дворик был уже пустым и чистым, без единого следа недавнего беспорядка.
- Ты вот так собираешься от них избавиться? - Цзинжуй шагнул назад.
- Все замечательно. - отвечал ему Мэй Чансу. - Раз теперь они снаружи, кто-нибудь о них позаботится.
Сяо Цзинжуй слушал его ледяной тон, который теперь совсем не походил на теплый голос брата Су, которого он знал раньше, и почувствовал, как его сердце задрожало.
Фэйлю только что вернулся и теперь держал Мэй Чансу за руку.
- Вместе!
- Хорошо. - Мэй Чансу ласково ему улыбнулся. Его поведение менялось быстро, но естественно. - Брат Су вернется с тобой в западный домик и ляжет спать. Но сначала проводи брата Сяо, хорошо?
Фэйлю повернулся и уставился на ошеломленного Сяо Цзинжуя.
- Нет!
- Фэйлю…
- Не нужно, не нужно, - казалось, Сяо Цзинжуй очнулся. В его сердце поднялась неописуемая боль, когда он грустно ответил - Вы идете отдыхать, а я сейчас уйду. Остаток ночи ... будьте осторожны.
Мэй Чансу слабо рассмеялся и кивнул, провожая взглядом Сяо Цзинжуя, который тяжелыми шагами вышел во двор, и улыбка сменилась выражением печали. Было видно, как молодой человек склонил свою голову, как его всегда высокая и прямая фигура сгорбилась, словно что-то тяжелое, что он теперь должен с горечью нести и терпеть, повисло на его лбу.
Возможно, только Мэй Чансу было известно, с чем еще столкнется этот молодой человек. Скрываемые им планы и замыслы стальным холодом сковали его грудь и казалось, шептали ему, что путь уже выбран и ничего не изменить.
- Это лишь начало… Цзинжуй… Я надеюсь, что ты сможешь выдержать все и пройти до конца. - с болью в сердце прошептал Мэй Чансу, но справился с охватившими его переживаниями, взял Фэйлю за руку и медленно направился в западную комнату.
*имя лука: 画不成. автор перевода на английский отметила, что в названии имеется отсылка к китайской идиоме. эту идиому я не смогла найти и смысл также не поняла. Но не растерялась и спросила прекрасную Четырёхкрыл
вот ее ответ:
"это всё стихи династии Тан.
高蟾 《金陵晚望》
“曾伴浮云归晚翠，犹陪落日泛秋声。
世间无限丹青手，一片伤心画不成。”
примерный перевод - "бегущие облака и вечная хвойная зелень навевает смотрящему звуки тоскливой осени. В этом мире так много художественных средств, но никто не в силах изобразить страдающее сердце"
Ну и вроде как в последствии из-за этих строк появилась стойкая метафора для страдающего сердца – "не изобразить этого" (т.е. 伤心 = 画不成 ).