читать дальше
Как и предсказал Мэй Чансу, не прошло и дня, а новости о заточении Наследного Принца в Восточном Дворце и низложении Благородной Супруги Юэ распространились по дворцу подобно пожару. Так как в Императорском указе были даны очень туманные причины наказания, такие как "недостаточное уважение и пренебрежение обязанностями", об истинной подоплеке произошедшего строились такие предположения, что оставалось только удивляться обширности человеческого воображения.
Одни говорили, что у Императора появилась новая молодая любимица среди наложниц, и она убила Благородную Супругу; другие предполагали, что Императору надоело постоянное вмешательство Благородной Супруги в дела Восточного Дворца; некоторые утверждали, что Благородная Супруга занималась колдовством во Внутреннем Дворце и была поймана Императрицей; находились даже такие, кто рассказывал, что Благородная Супруга завела плохо воспитанного щенка, который укусил Императора за ногу...
Больше всего сплетничали те, кто не имел ни малейшего понятия о том, что на самом деле произошло. И, наоборот, те приближенные, кто догадывался о настоящих причинах, в страхе хранили молчание, не смея сказать и слово. Так как Сяо Цзинжуй и Янь Юйзцинь были свидетелями произошедшего в Императорском Дворце во время пребывания там Мэй Чансу, они могли догадаться, что это дело было связано с княжной Нихуан, но подробности им были неизвестны, а так как они были воспитаны и тактичны, они не пытались их выяснить.
Письменный экзамен не стали откладывать или отменять из-за произошедших событий, но и экзаменуемым, и экзаменатору было ясно, что грандиозный турнир по выбору мужа для княжны Нихуан превратился во что-то наподобие фарса. Настоящие мысли и желания княжны Нихуан было невозможно разгадать. С одной стороны, если бы у нее совершенно не было намерения выходить замуж, вряд ли она одобрила бы проведение в честь себя подобного турнира. С другой стороны, если ее сердце на самом деле дрогнуло и она надеялась выбрать себе мужа среди этих молодых героев, ее холодное отношение совершенно не выдавало таких намерений. Она не показывала своего интереса ни во время отборочных сражений, ни после того, как определились десять победителей; она не сделала ни одной попытки узнать получше характер победителей, их сильные и слабые стороны; она не выдавала каких-либо переживаний, когда с нею пытались заговорить об этих молодых мужчинах. Это заботило скорее других домочадцев дома Му, которые и пытались выяснить подробности о претендентах, вызнавая о них все что можно и что нельзя.
Но сами претенденты боролись до последнего, не желая сдаваться так просто, ведь, вероятно, княжна только внешне сохраняет отстраненность, не желая демонстрировать свои предпочтения на публику, и только в сражении один на один возможно будет понять ее истинные мысли. И хотя количество зрителей, пришедших посмотреть на письменный экзамен, было значительно меньше, сами победители, исключая конечно господ Сяо и Янь, отнеслись к экзамену очень серьезно.
Среди толпы находились те, кто прибыл с огромными надеждами, но остались с огромным разочарованием. Это было посольство Северной Юй. Они явились в столицу с невероятно опытным мастером боевых искусств Байли Ци, их гордостью и радостью, кто единственный из претендентов имел большие шансы победить княжну в сражении. Кто мог предположить, что никому неизвестный слабый Мэй Чансу сможет одолеть выдающегося бойца с помощью своего невероятного мастерства. Но даже это поражение не было бы проблемой и оценивалось бы только, как потеря лица, если бы не то обстоятельство, что по каким-то невероятным причинам Байли Ци исчез на второй день после своего проигрыша. Посланники Северной Юй обыскали всю столицу, но не смогли найти даже тени воина, и стали посмешищем для всей Великой Лян. Они не просто проиграли в битве за княжну Нихуан, они потеряли своего бойца, и можно было представить, сколько страданий и унижений они понесут по возвращении на родину.
Конечно, должны были быть и те, кто получит выгоду из-за этого турнира. Некоторые из них и не надеялись достигнуть вершины и сорвать цветок, а воспользовались участием в этом турнире как возможностью прославиться. Единственным, кто затратил наименьшие усилия, но получил наибольшую награду, был, определенно, явившийся из ниоткуда Су Чже.
Во-первых, у этого загадочного, хрупкого, молодого мужчины был юный телохранитель с невероятными боевыми навыками, кроме того, он познакомился с командующим Мэном; затем он обучил троих детей особым неизвестным приемам, чтобы победить занявшего первое место на турнире боевых искусств Байли Ци, и, наконец, он так виртуозно провел письменный экзамен, что заслужил признание Его Императорского Величества за свой блестящий талант. Некоторые говорили, что он, будучи простолюдином, был приглашен Императорским указом на личную аудиенцию во Дворец, где провел по крайней мере четыре часа, и хотя никто не знал, о чем они разговаривали, щедрые дары и почетный титул "Приглашенного Советника", пожалованный Императором, без сомнения показали, что этот человек был не тем, кого можно легко просчитать. Были и такие, кто заявлял, что Су Чже уже тайно был признан подходящим мужем для княжны Нихуан, а все остальные кандидаты остались лишь для формальности.
Подобные сплетни расходились, словно волны. Так как для большинства участников состязаний главным была не победа, и они не воспринимались всерьез, взгляды всех столичных жителей внезапно устремились на эту выдающуюся личность. Если бы Мэй Чансу не остановился в хорошо охраняемой резиденции хоу Нина, ему пришлось бы столкнуться с навязчивым вниманием, поскольку у ворот резиденции не иссякал поток благородных сыновей, жаждущих познакомиться с ним.
- Сегодня княжна победила последнего претендента? - Мэй Чансу запахнул меховой плащ и печально вздохнул. - Такой блистательный турнир закончился безрезультатно. Это так бесславно.
Сяо Цзинжуй стоял неподалеку, нахмурив брови. Чем дольше он общался с этим человеком, тем отчетливее понимал, что совершенно его не знает. Мэй Чансу нельзя было назвать плохим другом, поскольку он был теплым, внимательным и отзывчивым по отношению к своим друзьям. Но признав его хорошим другом, невозможно было отрицать, что между ними словно находилась стеклянная стена, сквозь которую никто не мог пробиться. Когда Цзинжуй вновь встретился с ним, он чувствовал неловкость и стыд за свое несдержанное поведение в тот день, но обнаружил правоту Янь Юйцзиня. Мэй Чансу, казалось, ничего не заметил, и в его поведении не было и следа обиды или расстройства из-за последних событий.
Такое же теплое и отстраненное поведение проявлялось и в других ситуациях, например в его отношении к княжне Нихуан. Он явно принял близко к сердцу ее положение и сделал все возможное, чтобы помочь, вызвав при этом в столице массу разговоров. Но при ближайшем рассмотрении в его поведении нельзя было обнаружить иных мотивов или притворства, он, казалось, искренне надеялся на то, что княжна сможет найти себе достойного мужа на этом турнире.
В этот момент с дальней стороны тропинки раздался странный звук, как будто кого-то грубо выкинули наружу. Сяо Цзинжуй оглянулся, покачал головой и вздохнул. Сейчас они вдвоем находились не в Снежном павильоне, а в небольшой беседке, расположенной недалеко от жилых домиков резиденции хоу Нина, соединенной с ними галереями, и окруженной деревьями и цветами. Из-за резкого увеличения количества посетителей, приходивших под тем или иным предлогом, и возвращавшихся, даже если им неоднократно отказывали, Мэй Чансу, чтобы избежать неудобства, просто нашел этот удобно расположенный уголок и, завернувшись в свои меха, проводил здесь большую часть времени, праздно читая около теплой жаровни. Посетителей, готовых удовлетворить свое любопытство хотя бы на расстоянии и быстро уйти, сопровождал Се Би. Таким образом им удалось избавиться от большинства визитеров. Но всегда находились люди, которым было мало просто посмотреть издалека. Они находили способы прорваться сквозь сопротивление Се Би, чтобы подойти поближе и хорошенько все рассмотреть. К их несчастью, телохранитель Мэй Чансу, который мог противостоять самому Мэн Чжи, совершенно точно находился при нем не в качестве украшения. В последние дни любимой игрой Фэйлю было ловить и выкидывать нарушителей, но он при этом помнил, что причинять им боль было запрещено.
- Я думаю, что на сегодня это был последний посетитель. Здесь слишком холодно, брат Су, давайте вернемся в Снежный павильон. - Сяо Цзинжуй заметил, что Мэй Чансу снова плотнее кутается в воротник своего мехового плаща.
Мэй Чансу медленно покачал головой, слегка улыбнулся и спросил его совсем о другом:
- Цзинжуй, у этого ребенка, Тиншена, все хорошо?
- Ох? - удивленно произнес Сяо Цзинжуй. - Вы только сегодня утром попросили меня его проведать, откуда вы узнали, что я уже был там?
- Подошва твоих сапог покрыта красным песком, который можно найти только на тренировочных площадках принца Цзина. Где же еще ты мог испачкать обувь, если не в его резиденции?
Каким-то образом Мэй Чансу часто были известны такие вещи, в знании которых его бы никто никогда не заподозрил. Поэтому Сяо Цзинжуй не удивился, что тому известен цвет песка в резиденции принца Цзина, он лишь оглядел свои ноги и сказал:
- Я собирался рассказать сегодня вечером. Тиншен очень хорошо выглядит. В дальней части поместья принца Цзина есть большой внутренний двор, где размещают детей погибших в боях воинов. У Тиншена там своя комната, и у него есть учителя, он хорошо ест и крепко спит, никто больше его не обижает. Поэтому вы можете не беспокоится.
В глазах Мэй Чансу промелькнуло одобрение. Принц Цзин был действительно умен, он не выказал Тиншену особого отношения, а позволил ему раствориться в толпе, лишь в тайне лично обучая его. Это было лучшим решением, которое он мог принять в этой ситуации.
- Тиншен, этот ребенок, помнит о тех, кто был к нему добр. Он специально подходил ко мне, чтобы спросить о вашем здоровье. Он сказал, что надеется однажды вернуться к вам, чтобы учиться у вас, и даже просил передать подарок... - Сяо Цзинжуй достал небольшой мешочек, открыл его и вытащил орла, вырезанного из корней деревьев. Несмотря на то, что работа была грубой, тем не менее, это была интересная поделка.
Мэй Чансу взглянул на игрушку в руках Сяо Цзинжуя и улыбнулся.
- Он очень сообразительный. Фейлю уже перебрался на тот старый кедр, ты можешь вручить ему этот подарок сам.
-А? - снова удивился Сяо Цзинжуй - Как вы узнали, что этот подарок предназначался Фэйлю?
- Об этом можно догадаться с одного взгляда, - Мэй Чансу не смог удержаться от улыбки. - Если бы он действительно хотел мне что-то подарить, он бы не выбрал эту игрушку. Фэйлю обучал детей в течение двух дней, и Тиншен очень полюбил его. Я часто видел, как они сидели вместе, вырезая подобные игрушки.
- Вы действительно очень внимательны. - Сяо Цзинжуй посмотрел на него и улыбнулся.
Теперь, он понимал, что с самого первого дня их знакомства отношение Мэй Чансу к людям и его способы решения различных вопросов не сильно изменились, да и сам он не изменился. Поэтому обида на Мэй Чансу и чувство разочарования были совершенно необоснованны. Янь Юйцзинь был прав: он относился к брату Су как к самому доброму учителю и лучшему другу во всем мире, потому что брат Су всегда обладал такими качествами. И если в настоящее время Сяо Цзинжуй все еще не мог добиться такого же расположения в сердце брата Су, то это была только его собственная проблема. Было несправедливо жаловаться, что другой человек относится к тебе не так, как ты того желаешь.
Эти мысли принесли успокоение в сердце Цзинжуя, он глубоко вздохнул, чувствуя, как свободно стало на душе. Глаза брата Су, в которых затаилась слабая улыбка, были такими же теплыми, как и всегда. Посмотрев на старый кедр, на который только что указал Мэй Чансу, Сяо Цзинжуй завернул маленького орла в мешочек, подошел к дереву, и, подняв голову, закричал:
- Фэйлю! Спустись и посмотри, что это?
Среди зеленых листьев, за которыми не было видно ни единой ветки, внезапно показалось красивое лицо. Фэйлю распахнул глаза и посмотрел вниз.
- О, это подарок твоего маленького друга… - Сяо Цзинжуй поднял руку и осторожно помахал.
- Что?
- Слезай и посмотри. Ты узнаешь, если спустишься. - Поскольку Фэйлю привык к нему, Сяо Цзинжуй начал казаться ему братом, и за его холодной каменной внешностью стало возможно разглядеть невинного маленького ребенка.
- Что? - повторил Фэйлю, возмущенный тем, что его дразнят.
- Не слазишь? Тогда я забираю его… - Сяо Цзинжуй спрятал мешочек за спину и сделал вид, что уходит.
В следующее мгновение Фэйлю оттолкнулся от ветки и перекувыркнулся в воздухе. Сяо Цзинжуй слегка оступился, а затем извернулся, словно собирался ускользнуть в противоположном направлении. В боевых искусствах необходимо обучаться приемам, развивать тренировками опыт и внутреннюю силу, а самым лучшим видом практики, выявляющим скрытые возможности, было сражение мастера с мастером.
Мэй Чансу издалека наблюдал за их погоней, как Фэйлю поймал Сяо Цзинжуя и отобрал мешочек, как вытащил маленького орла и снова исчез в ветвях дерева. Он почувствовал в своем сердце покой, а на его лице появилась легкая улыбка.
Но улыбка быстро исчезла. Его постепенно охватывало чувство подавленности, он инстинктивно поднял голову и посмотрел на небольшой мостик к востоку от беседки.
Кто-то спокойно стоял на мосту, но из-за расстояния его лицо было трудно разглядеть. Единственное, было совершенно ясно, что этот человек внимательно изучал Мэй Чансу.
Посетитель, которого он ждал весь день, наконец-то прибыл. Мэй Чансу медленно встал, и белоснежный мех соскользнул с его плеч. Холодный ветер забрался под воротник, и хотя этот ветер совсем не походил на песчаные бури за пределами Великой стены, которые когда-то он чувствовал на себе, тем не менее ветер казался ему острым, как нож.
Видя, что Мей Чансу поднимается, человек не остался стоять на месте, а повернулся и прошел по маленькому мостику в соседнюю беседку. С каждым его шагом глава Союза Цзянцзо все отчетливее мог его разглядеть.
Теперь Ся Дун выглядела по-другому. На ней была пусть не изящная, но женская одежда с узкими рукавами, вышивка на ее воротнике и кисточки на талии были скромными, даже слишком скромными для женщины, и вместе с тем платье подчеркивало ее красоту и очарование. Ее длинные блестящие волосы были перевязаны сзади одной лентой, прическу не украшали никакие заколки и шпильки, и на иссиня-черном фоне отчетливо выделялась белая прядь.
Под спокойным взглядом Мэй Чансу офицер Сюаньцзин шагнула к беседке, но внезапно изящно развернулась, и, глядя вверх, вскинула руку, чтобы заблокировать быструю беззвучную атаку Фэйлю, которая была настолько искусной, что ее было почти невозможно уловить.
Отбиваясь от молниеносных ударов, Ся Дун громко рассмеялась и выкрикнула:
- Хорошие приемы!
В бою между лучшими мастерами боевых искусств дыхание и выносливость жизненно важны. То, что она смогла выкрикнуть похвалу, отражая непрекращающиеся атаки Фэйлю, показало не только ее гордый характер. Это была попытка спровоцировать юношу открыть рот, чтобы она могла воспользоваться возможностью атаковать и найти его слабые места.
К сожалению для нее, Фэйлю не был обычным противником. С раннего возраста он научился терпеть молча, оставаться непреклонным и решительным, и яростно нападать, точно выявляя слабости своего врага. Когда Ся Дун заговорила, ритм ее дыхания слегка нарушился, словно золотую сеть внезапно порезали ножом, и Фэйлю сразу же воспользовался этим разрывом, вынудив ее отступить вглубь двора. На вызывающий тон Ся Дун юноша не обратил ни малейшего внимания.
В это времени Сяо Цзинжуй быстро подошел к Мэй Чансу, и, видя ожесточенный бой, поспешно сказал:
- Брат Су, скажи Фэйлю остановиться, этот человек…
- Боевые искусства офицеров Управления Сюаньцзин поистине невероятны. - Мэй Чансу слегка улыбнулся и неторопливо продолжил. - Даже допустив ошибку они могут отступить, не проиграв. Если бы не запрет Императора на упоминание в списках Ахива Ланъя офицеров Сюаньцзин, хотя бы один или даже больше офицеров были бы включены в десятку лучших мастеров боевых искусств.
- Офицерам Сюаньцзин не позволено быть в списке? - Сяо Цзинжуй никогда не слышал об этом и был поражен. - Неудивительно, я всегда думал, что поскольку их работа покрыта тайной, Архив Ланъя не может получить сведения об их боевых навыках.
Мэй Чансу улыбнулся и ответил:
- Ты недооцениваешь Архив Ланъя. Но офицеры Сюаньцзин редко вовлекаются в дела цзяньху и работают в тени даже во дворце, поэтому нет смысла вносить их в списки.
- А почему Фэйлю с его навыками еще не в списке?
- Фэйлю не слишком часто покидал дом, он попадет в список в следующем году. - Мэй Чансу вздохнул и продолжил, - Если только не найти способ убедить хозяина Архива Ланъя не включать его в список, Фэйлю все еще ребенок…
- Это будет нелегко. Здесь, в столице, Фэйлю боролся со многими мастерами, и я боюсь, что он давно… ох! - Сяо Цзинжуй прервался, - Если брат Су знает, кто она, тогда нужно быстрее попросить Фэйлю остановиться! Как я мог так беззаботно болтать...
Но Мэй Чансу покачал головой и спокойно сказал:
- Пусть они дерутся, я не буду их останавливать.
- Брат Су…
- Фэйлю давным-давно получил приказ не причинять кому-либо вреда, чего ты боишься? - безразлично продолжил Мэй Чансу, - Навыки и намерения офицеров Сюаньцзин трудно предсказать. Если я скажу Фэйлю остановиться, он действительно остановится, и если его противник внезапно потеряет самообладание, разве это не опасно для Фэйлю?
Его слова заставили Сяо Цзинжуя заколебаться. Наблюдая, как Мэй Чансу неторопливо возвращается к своей длинной скамейке и подбирает меховой плащ, который упал с его плеч, когда он поднимался, Цзинжуй понял, что глава Союза Цзянцзо действительно не собирается их останавливать. И сам он тоже не мог этого сделать, поэтому он только кашлянул, а затем бросился туда, где двое все еще сражались, и громким позвал:
- Сестра Ся Дун, ты остановишься первая?
Но Ся Дун, будучи по натуре бойцом и редко встречающая достойного противника, была поглощена схваткой и проигнорировала его. Она оттолкнулась одной ногой и высоко подпрыгнула, подняв сильный ветер, и все свои силы вложила в удар «Речной поток», которому ее обучил учитель, стиснув руки в один большой круг и посылая огромную волну энергии прямо на Фэйлю. Невозмутимое выражение на лице юноши, наконец, изменилось, но это было не чувство страха, а что-то намного слабее. Он всем телом уклонился от стремительного потока невероятной силы, став подобным летящему листу, его руки двигались так быстро, что превратились в бесцветное, бесформенное пятно, и он нанес Ся Дун аккуратный разящий удар по запястьям.
Все закончилось внезапно. Мгновенье назад две фигуры носились в воздухе, и вот они уже стояли на земле на приличном расстоянии, внимательно наблюдая друг за другом.
Ся Дун сжимала левой рукой свое правое запястье, ее лицо было спокойным, хотя она была бледна и чуть слышно задыхалась. Фэйлю выглядел точно так же, как всегда, его лицо было холодным и твердым, а его глаза ничего не выражали, когда он указал Ся Дун на ноги и жестко сказал:
- Можешь стоять здесь!
Сяо Цзинжуй переводил взгляд от одного к другому, совершенно потеряв дар речи. Если бы перед ним было зеркало, он бы увидел абсолютное изумление на своем лице!
Хотя он все это время знал, что навыки боевого искусства юного телохранителя были чрезвычайно высоки, что способности Фэйлю намного превосходили его собственные, но… это была Ся Дун, офицер Сюаньцзин, уже более десяти лет признанный мастер боевых искусств как во дворце, так и в цзянху. И Фэйлю, этот юноша, который в глубине души был похож на маленького ребенка, и которого часто можно было обнаружить сидящим у ног брата Су, на самом деле победил ее!
По сравнению с пораженным Сяо Цзинжуем, сама Ся Дун была намного спокойнее. Сначала она собрала свою внутреннюю силу, чтобы направить ее на поврежденное запястье, затем пригладила растрепавшиеся в бою волосы и с легкой улыбкой сказала:
- Господин Су, прошу простить мое безрассудство.
- Фэйлю, позволь этой сестре пройти. - спокойно и неторопливо произнес Мэй Чансу.
Фэйлю сразу же кивнул в сторону Мэй Чансу и сказал:
- Иди!
Те, кто уже знал Фэйлю, понимали его манеру общения, но в глазах посторонних такая короткая речь была невероятно невежливой, и Сяо Цзинжуй поспешил объяснить:
- Сестра Ся Дун, не обращай на него внимания, Фэйлю очень немногословный, и это не означает, что он намеренно неучтив.
Ся Дун, безусловно, была проницательна и, внимательно оглядев Фэйлю после боя, она поняла его особенность и поэтому не рассердилась, а направилась прямо к беседке.
Мэй Чансу поднялся, чтобы поприветствовать свою гостью, и, улыбаясь, пригласил Ся Дун сесть за маленький столик, затем подошел к стоявшей рядом жаровне, поднял крышку медного чайника и заглянул в него.
- Семь частей снега, три части чистой росы, свежая кипящая вода. Не желаете чашку чая? - с улыбкой предложил он.*
- Благодарю. - голос Ся Дун был спокойным.
К этому времени Фэйлю уже исчез где-то на деревьях. Сяо Цзинжуй понимал, что Ся Дун пришла не просто из любопытства, а имела собственные причины, и будучи тактичным и внимательным человеком, он сослался на встречу с друзьями и ушел. Теперь в беседке остались только два человека.
Мэй Чансу согрел чайные чашки, затем отмерил с помощью инструментов точное количество чайных листьев, залил их кипящей водой, удалил слой пены, вылил первую заварку и повторно налил кипяток, подождал несколько минут и затем обеими руками протянул чашку своему гостю. Ся Дун приняла чашку обеими руками, вдохнула сладкий аромат и осторожно сделала глоток, позволяя вкусу задержаться на ее языке и в горле, закрыла глаза, чтобы насладиться чаем, как будто ее действительно пригласили сюда просто выпить чаю.
Ся Дун не произнесла ни слова, и Мэй Чансу также хранил молчание и с тонкой улыбкой пил свой чай. Благодаря горячему чаю его обычно бледное лицо немного порозовело и он выглядел утонченно и изысканно. Ся Дун некоторое время рассматривала его, а потом слегка вздохнула и произнесла:
- У меня есть несколько откровенных слов для вас. Я надеюсь, вы меня простите.
- Офицеру Ся Дун нет необходимости соблюдать церемонии. - Мэй Чансу обращался к ней уважительно, а его тон был приятным. - Пожалуйста, говорите свободно.
- Господин Су определенно необычайно талантлив, и я не могу ясно разглядеть ваши намерения. Но... независимо от того, что вы за человек, у меня есть два предположения.
- Ах, - улыбнулся МэйЧансу. - Прошу вас продолжайте.
- Вы можете быть утонченным ученым или хитрым и продуманным стратегом, не важно. Вы совершенно не подходите княжне Нихуан.
Улыбка не сошла с лица Мэй Чансу, и он мягко спросил:
- Неужели офицер Ся наслушалась всяких слухов обо мне, как о будущем муже княжны Нихуан, и пришла сегодня, желая удостовериться лично?
- Да, это мои истинные намерения, но он вызваны не только этими слухами. - Ся Дун улыбнулась в ответ.
- Да?
- Я знакома с княжной Нихуан уже много лет, хорошо знаю ее характер. Без каких-либо особых причин, даже если бы Его Величество или принцы ценили вас превыше всего, она никогда не стала бы оказывать вам подобного внимания. - в этот момент взгляд Ся Дун внезапно похолодел. - Но вы не выказали должного ответа на оказанную княжной милость. Можно сказать, вы не проявили совершенно никакого внимания, и я этого не понимаю. Некоторые люди в резиденции Му считают также, что господин Су, оказывается, довольно высокомерен и недостаточно вежлив.
Горькая улыбка появилась на губах Мэй Чансу. Он поднял свою чашку, сделал маленький глоток и медленно произнес:
- Офицер Ся.. Я тоже буду откровенен. Вы ошибаетесь.
- Ошибаюсь?
- Княжна невероятно изящна, обладает утонченными манерами. Я же не глух и не слеп, чтобы не впечатлиться этим. Но... С одной стороны, я болен и слаб, и вряд ли проживу долго, поэтому не желаю такого мужа, как я, ни одной женщине, тем более княжне. С другой стороны, даже если бы у меня были подобные намерения, я боюсь, что сама княжна совершенно не расположена выходить замуж. Как заметила офицер Ся, неважно, что я за человек, я не подхожу для княжны. Если офицер Ся знает это, так как же сама княжна может этого не понимать? Человек, которого она могла бы удержать в своем сердце, должен быть справедливым, гордым молодым воином, который сможет отправиться с ней на поле битвы и сражаться с ней бок о бок, чтобы победить врагов нашего государства. Как она может обратить внимание на кого-то, похожего на меня, больного и слабого, совсем не героя.
- Но Нихуан....
- Княжна Нихуан действительно отнеслась ко мне с необычайной добротой, но причина не в том, о чем все подумали. - Мэй Чансу отставил чашку и протянул свои руки над жаровней, чтобы согреться. - У офицера Ся, как чиновника управления Сюаньцзин, есть свои особенные методы, и мое прошлое было вами внимательно изучено, разве нет?
Ся Дун медленно кивнула и подтвердила:
- Это правда. Я была поражена, когда узнала, как молод глава Союза Цзянцзо.
Мэй Чансу проследил за белым паром от своего собственного дыхания и сказал:
- Княжна также хорошо обо мне осведомлена. И причина, по которой она так благосклонно относилась ко мне, заключается только в этом и ни в чем другом.
Ся Дун в замешательстве подняла бровь .
- Хотя Союз Цзянцзо является величайшим братством в мире и имеет некоторое влияние, но, если вы не возражаете против моего мнения, в конце концов, это всего лишь один из союзов в цзянху. Как княжна, которая командует сотнями тысяч солдат, может впечатлиться вашей особой?
- А разве княжна так уж впечатлена моей особой? - Мэй Чансу усмехнулся. - Я не смею даже думать об этом. Как я уже сказал, доброе отношение ко мне княжны обусловлено лишь моим положением главы Союза Цзянцо. И это правда.
Ся Дун нахмурилась.
- Мир не полон такими же умными людьми, как господин Су. Не могли бы вы говорить более ясно.
Мэй Чансу медленно приподнялся, достал из рукава несколько ароматных палочек и бросил их в огонь, затем взял маленькую жаровню, которую все время держал рядом, поднял крышку и положил внутрь несколько новых кусочков горячего угля, затем снова обхватил ее руками, и, удобно устроившись на длинной скамье, наконец, с улыбкой произнес:
- Даже в такую безрадостную погоду, можно приятно посидеть за чашкой хорошего чая, вдыхая приятные ароматы. Если офицер Ся не торопится, не желает ли она еще немного задержаться в этой беседке и выслушать одну историю?
*(автор перевода с китайского предполагает здесь игру слов. Мэй Чансу описывает кипящую воду (пена - снег, вода - чистая роса). Он говорит: «mei snow», mei, как в «Meiling», хотя это может быть и "цветок сливы") Я думаю, что невозможно, чтобы МЧС намекал здесь на горы Мэйлин, уже в имени Мэй Чан Су (梅长苏 ) и слове Мэйлин (梅岭 один и тот же иерог, а игра слов во время чаепития - это просто образные выражения, которые может использовать образованный любитель чая. Возможно, что он употребил иероглиф "снег" потому, что он кроме прочего означает "смывать обиду", а иерог "роса" - обнаружиться, появиться, удостоиться милостью... Может и троллинг, типа забудем ваше позорное поражение от моего телохранителя, выпив первосортного чаю? Но сомневаюсь. Просто непонятно почему автор пишет про сливу и снег. Сливовый снег? Пузырьки в чайнике у них с этим ассоциироваться могут?Кто знает китайский, если хочет, пусть прояснит))(七分梅雪 ，三分清露，如今水已新开，宁饮一杯